Узкие и длинные китайские, круглые индийские, овальные немецкие, зигзагообразные из Гонконга, русские «атласные», деревянные, металлические и костяные… И все это – игральные карты!

Коллекций, подобных той, что демонстрируется в Музее игральных карт в Петергофе, во всем мире не более десятка. Ядром уникальных музейных фондов стала коллекция Александра Перельмана, который тридцать пять лет собирал карты и предметы, связанные с карточными играми. Колоды петербургский коллекционер покупал, выменивал, получал в дар. Например, Дмитрий Сергеевич Лихачев подарил Перельману две колоды, некогда принадлежавшие Рональду Рейгану. За более чем три десятилетия Перельман собрал свыше 6 тысяч карточных колод и предметов, имеющих отношение к карточным играм. Мечтая об открытии музея игральных карт, он вел переговоры с музеями Царского Села и Петергофа.

Но планам этим суждено было сбыться лишь после смерти коллекционера. Музей-заповедник «Петергоф» приобрел собрание Перельмана и на его основе создал Музей игральных карт, в фондах которого сегодня 90 тысяч экспонатов.

Китайская масть

Большинство специалистов сходятся в том, что игральные карты родились в Китае. Первые свидетельства о них в этой стране относятся к VII веку, а уже к XI столетию в Поднебесной стала популярной карточная игра «Турфан». Правда, выставленная в музейной витрине колода не слишком похожа на привычные для нас карты: в узких вытянутых листочках, покрытых иероглифами и орнаментом, сложно признать нынешних джокеров и тузов. Эти карты изготавливали из полосок картона с предварительно оттиснутым рисунком.

По соседству с картами из Китая – индийская колода «Ганджифа», которая, по легенде, была создана основателем империи Великих Моголов падишахом Акбаром. Делались такие карты из ткани, раскрашивались темперой и покрывались лаком.Настоящая редкость – персидские карты, в собрании музея таких четыре. Каждую из них украшают нарисованные главные персонажи игры «Ас-Нас» – жена падишаха Биби, наложница Лаккат, гвардеец падишаха Сарбаз и гербовый персидский лев.«Принято считать карты синонимом азарта и порока, – объясняет заведующая отделом «Новые музеи и выставки» Государственного музея-заповедника «Петергоф» Анна Луговая. – Но, например, на Востоке карты часто имели другое назначение – образовательное. Вот японская колода для игры «Сто поэтов», созданная на основе поэтического сборника XIII века. На картах изображены поэты и строфы из их стихотворений. Игрок должен был найти на своих картах продолжение строфы, зачитанной ведущим. Победа в таких поэтических состязаниях считалась почетной».

Европейское турне

Рыцари, вернувшиеся из крестовых походов, привезли в Европу много диковинных вещей, в том числе и карты. Европейцы с увлечением принялись придумывать новые карточные игры, колоды и масти. О триумфальном шествии карт по Европе свидетельствуют запретительные указы, появлявшиеся в Италии, Испании, Германии, Франции, ведь карточная игра считалась богопротивной. Первые такие документы относятся к середине 70-х годов XIV века. Однако вскоре власти осознали, какие доходы теряют от запрета карточной игры, а потому стали облагать игорные дома пошлиной и отдавать производство карт на откуп.

Первые европейские карты были весьма разнообразны. В музее можно увидеть колоды, в которых масти обозначаются мечами, жезлами, монетами, чашами, листьями… Столь же разнолики персонажи, изображенные на картах. Правда, все они были мужского пола, дамы на картах появились позже.Одним из крупнейших экспортеров игральных карт в XV–XVIII веках была Германия. Едва ли не в каждом княжестве существовали свои мастерские по производству карт. В Петергофе можно увидеть даже редчайший экземпляр так называемой «Колоды с разносчиками», созданной в 1690 году в Аугсбурге.

К XVI веку карты несколько унифицировались, сложилась знакомая нам система мастей. Хотя в некоторых странах, например в Германии и Италии, до сих пор используются непохожие на современные старинные масти.

Считается, что на игральных картах изображены следующие персонажи: король червей – Карл Великий, король пик – библейский царь Давид, король бубен – Юлий Цезарь, а король треф – Александр Македонский. Исторические сюжеты, военные сражения и выдающиеся личности вообще весьма распространенные темы карточной «живописи».

Едва ли не самым обильным источником такого рода сюжетов стала эпоха наполеоновских войн. На небольших листочках картона были запечатлены кавалерийские атаки и осады крепостей. Хранится в Петергофе и колода, выпущенная в память о долгожданном мире, воцарившемся в Европе в 1815 году после взятия Парижа войсками союзников. На ней – главные действующие лица минувшей войны, полководцы и монархи. Еще одним напоминанием о наполеоновских войнах служит единственный в своем роде экспонат музея – миниатюрные карты, домино, кости и шкатулка для них, вырезанные из кости. Все эти предметы были сделаны французами, попавшими в плен к англичанам. Видимо, жилось пленным неплохо, поскольку материалом для творчества им служили кости, выловленные из супа.​

Не ходи к гадалке

«Нередко целью изготовления колоды была не только игра, – рассказывает Анна Луговая. – Поэтому в нашем музее наряду с игральными картами собраны агитационные, пропагандистские, рекламные, образовательные, эротические, сувенирные, юбилейные, сатирические. Отдельный зал музея посвящен гадальным картам».На такие колоды можно полюбоваться в гостиной гадалки. Здесь на столе, покрытом зеленым сукном, стоят свечи, раскинута колода. Рядом – песочные часы: сеанс гадания длился 40 минут.Гадание на картах обрело в Европе большую популярность в конце XVIII – начале XIX века. А карты Таро появились отнюдь не в Древнем Египте, как считают поклонники оккультизма, а распространились по миру из Италии, где их придумали в 40-х годах XIV века для игры «Тарок». Всплеск интереса к гаданию на картах связывают с именем французского парикмахера Алиетте. Увлекшись оккультной литературой, он за бросил свою профессию, создал на основе карт Таро собственную систему гадания, взял себе псевдоним Эттейла, под которым вошел в историю как знаменитый предсказатель. В Петергофе хранится несколько раритетных колод «Большой Эттейла» середины XIX века, испещренных эзотерическими знаками, изображениями планет и созвездий.​

Последовательницей Эттейлы стала знаменитая французская прорицательница Мари Ленорман. Ее предсказания, казавшиеся невероятными, поражали современников точностью. В XIX веке ее имя было столь популярно, что по всей Европе издавались руководства и карты для гадания по системе мадам Ленорман. Она напророчила скорую гибель явившимся к ней Робеспьеру, Марату и Сен-Жюсту, предсказала тогда еще никому не известному офицеру-артиллеристу Бонапарту головокружительную карьеру, императорский трон и бесславный конец. А в 1814 году, когда войска Александра I вошли в Париж, салон знаменитой гадалки посетили три русских офицера – Михаил Лунин, Кондратий Рылеев и Сергей Муравьев-Апостол. Всем им мадам Ленорман предрекла гибель, причем утверждала, что они будут повешены. Это пророчество выглядело нелепым. В то время смертные приговоры в России не выносили, а уж повешение – казнь позорная – к выходцам из благородного сословия не применялось. Как гласит легенда, услышав предсказание, Муравьев-Апостол предположил, что мадам Ленорман перепутала русских гостей с англичанами. Но в 1826 году Рылеева и Муравьева-Апостола как руководителей восстания декабристов отправили на виселицу, лишив дворянского звания. Ошиблась Мари Ленорман только в отношении Лунина, который умер в тюрьме, проведя до этого десять лет на каторге.

Игра по-русски

В Россию карты пришли из Европы в Смутное время. И хотя они быстро приобрели популярность, первые русские цари из династии Романовых, Михаил Федорович и Алексей Михайлович, памятуя о благочестии, к которому азартные игры не располагали, карты не любили. Указы и законы, грозившие любителям азартных игр суровыми карами, появлялись регулярно. Например, Соборное уложение 1649 года, запрещавшее карточные игры, предписывало нарушителей не только бить кнутом и батогами, но и, при отягчающих обстоятельствах, отсекать им уши, носы, руки. Правда, на деле все было иначе: на азартные игры, приносившие ощутимый доход государевой казне, смотрели сквозь пальцы.Петр I в карты играть не любил, но именно в его правление в Москве появились две фабрики, выпускавшие карты. Анна Луговая подводит нас к одной из музейных витрин, под стеклом которой – три потрепанные временем карты. «Этими картами играли рабочие, строившие Адмиралтейство, – объясняет она. – Их нашли недавно в одном из перекрытий при реставрации здания. Карты петровского времени. Вероятно, рабочие обронили их, и они пролежали почти три столетия, пока не оказались в нашем музее».

Отношение к картам в России изменилось в период «женского правления». Уже при Анне Иоанновне карточные игры перестали быть кабацким развлечением, переместившись в великосветские салоны. Любопытно, что в знаменитом Ледяном доме, выстроенном по приказу Анны Иоанновны, среди прочих вещей были и колоды карт. С воцарением Елизаветы Петровны карты были окончательно легализованы. В 1761 году императрица издала указ, разделивший карточные игры на дозволенные коммерческие и запрещенные азартные. Коммерческими считались игры (например, ломбер и пикет), результат которых зависел не от случая, а от умственных способностей и мастерства игроков. Дворянам разрешалось играть в них дома, «на самыя малыя суммы денег, не для выигрышу, но единственно для препровождения времени». К азартным были отнесены игры, выигрыш в которых определялся лишь удачей. Такие запрещались повсеместно. Исключение было сделано только для дворцов Ее Императорского Величества.

Здесь играли по-крупному в фаро, квинтич и, конечно, в фараона – фаворита карточных игр Галантного века. С восшествием на престол Екатерины II карточные игры в России достигли расцвета. Во время балов и маскарадов, которые устраивали в императорских дворцах, несколько комнат непременно отводилось для игры в карты. Сохранились свидетельства, что на карнавале, устроенном по случаю рождения внука Александра, Екатерина II раздавала по бриллианту каждому, кто в игре макао имел 9 очков. За один вечер императрица раздарила 150 драгоценных камней.​

В XVIII–XIX веках в России существовала целая индустрия, удовлетворявшая потребности любителей карточных игр. Об этом свидетельствуют собранные в музее предметы, которыми пользовались картежники. Шкатулки и коробочки для карточных колод, жетоны и фишки, на которые велась игра, мелки для записей результатов игры на сукне стола и расшитые бисером чехольчики к ним, инкрустированные серебром и костью щеточки, которыми эти записи стирали, лотки для жетонов, украшенные карточной символикой подсвечники...В XIX веке из моды вышли показная роскошь и праздность. Пристрастие к азартным карточным играм общество порицало. Однако на деле карточными играми не пренебрегали. Игра в дворянской среде по-прежнему была очень распространена. Нередко за ломберным столом спускались целые состояния.«Совершенно невообразимый случай произошел в царствование императора Александра I, – рассказывает Анна Луговая. – Князь Голицын проиграл в карты… свою жену. Дело было так. К красавице-княжне Марии Григорьевне Вяземской посватался князь Александр Николаевич Голицын. В обществе князь снискал репутацию не самую лестную – мот, транжира, любитель кутежей. Но огромное состояние делало Голицына женихом завидным, и Вяземские согласились отдать за него свою дочь. Брак этот не был счастливым, Мария Григорьевна едва могла терпеть Голицына, в свете судачили, будто князь даже поколачивает юную жену. В Марию Григорьевну влюбился граф Лев Кириллович Разумовский – хлебосол, покровитель наук и искусств. Чувство оказалось взаимным. Не зная, как избавить свою возлюбленную от домашних мучений, Разумовский даже хотел вызвать Голицына на дуэль. Однако сошлись они за карточным столом. Игра длилась всю ночь. Голицын, завзятый картежник, денег не жалел, но проигрывал раз за разом. К утру проигрался в пух и прах. Тогда Разумовский и предложил Голицыну поставить на кон жену в обмен на весь свой выигрыш. После некоторого колебания Голицын согласился и снова проиграл. Разумовский, как и обещал, оставил Голицыну все его деньги, забрав Марию Григорьевну. На следующий день эту скандальную историю обсуждал весь Петербург. Марии Григорьевне удалось добиться развода с Голицыным, а затем она обвенчалась с графом Разумовским. Однако после того, что случилось, появляться в свете она не могла. Разумовские выезжали лишь к родственникам на небольшие семейные торжества. Как-то раз на один такой праздник в доме у Кочубеев неожиданно приехал Александр I. Император громко, чтобы слышали все, обратился к Марии Григорьевне: «Графиня, не окажете ли вы мне честь танцевать полонез со мной?» Этого танца было достаточно, чтобы вернуться в высшее общество».

Век XIX стал и временем расцвета шулерства. В Музее игральных карт можно почувствовать себя профессиональным игроком. Одна из витрин устроена так, что посетитель оказывается на месте шулера и, когда включается лампа, имитирующая зажженную свечку, стоящую на столе, видит все масти крапленой колоды карт, которые держит противник.В 60-е годы XIX века несколько русских художников работали над созданием национального типа карт. Наиболее удачными оказались эскизы, предложенные академиком живописи Адольфом Шарлеманем. За основу он взял французский тип карт, но сделал их более лаконичными, лишенными ненужных деталей. Эти карты, печатавшиеся в четыре краски, завоевали популярность, неоднократно получали призы на выставках в Париже и Чикаго.

Анна Луговая показывает привычную, знакомую с детства колоду: «Да-да, это те самые карты, которые и сейчас есть едва ли не в каждом доме. Созданные полтора века назад, они по-прежнему успешно конкурируют с картами, которые придумывают сегодня».

В ХХ веке появились агитационные карты. Вот антирелигиозная колода, изданная в 20-х годах: досталось всем конфессиям, обвиненным в разврате, чревоугодии, пьянстве и меркантильности. Рядом – карты «революционные», на которых Маркс, Ленин, Троцкий и другие коммунистические лидеры изображены в весьма ироничной манере. А вот другая колода, на ней российские политики, некогда входившие в кабинет министров Михаила Фрадкова. Были и антифашистские карты, сделанные в блокадном Ленинграде. Их автор – художник Василий Адрианович Власов. Ученик Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина, великолепный график, он в 1942 году по заданию Политуправления Ленинградского фронта подготовил эскизы карт, на которых фашистские вожди предстали в неприглядном виде. С неимоверным трудом карты были отпечатаны в осажденном городе, а затем их разбрасывали с самолетов над позициями немцев. Говорят, эти колоды поисковики находили на месте боев. Оказывается, карты еще и воевали…