МУЗЕЙНЫЕ КАРТЫ. Коллекция А.С. Перельмана
Юлия Демиденко. "Games Poker", 2007
25 сентября 2007 года в Санкт-Петербурге в Государственном музее-заповеднике «Петергоф» открылся Музей игральных карт. Основу музейных фондов составила коллекция Александра Семёновича Перельмана (1932— 1996), выдающегося коллекционера, собравшего в Ленинграде в советскую эпоху уникальную коллекцию игральных карт.
«Ещё в студенческие годы я научился играть в распространённую в России кабачную игру преферанс. После окончания института в 1955 году я продолжал активно играть в преферанс, обретая всё больше друзей-партнёров. Многие из партнёров выезжали за рубежи нашей Родины и привозили из разных стран своим партнёрам сувениры - карточные колоды. Так, один из приятелей - Александр Лурье, который три года провёл в командировке в Китае, привёз оттуда 52 колоды и раздарил их своим партнёрам. Получил и я коробку с двумя колодами. И вот в 1959 году я однажды открыл ящик секретера и обнаружил, что у меня скопилось больше десяти колод игральных карт разного рисунка, разного размера и разного характера мастей. Это послужило толчком к тому, чтобы заинтересоваться историей игральных карт, и тут выяснилось, что это весьма запутанная, малоисследованная область, в которой больше вопросов, чем ответов. Поэтому я решил глубже проникнуть в этот вопрос и начал копить колоды, - так объяснял своё увлечение сам коллекционер. - Сперва, когда я говорил друзьям и знакомым, что собираю игральные карты, то к этому относились иронически и всерьёз не воспринимали. Но по мере накопления, когда количество колод перевалило за сотню и появились колоды XIX века, насмешки прекратились и все стали помогать».
Начав по-настоящему собирать игральные карты, Перельман распростился с преферансом - коллекционерская страсть оказалась сильнее, чем азарт игрока. К концу 1980-х его собрание насчитывало уже десятки тысяч экспонатов, причём наряду с игральными картами в него входили всевозможные футляры для карт, щёточки, держатели для мелков и прочие принадлежности для карточной игры; живопись, графика и предметы декоративно-прикладного искусства с изображениями на карточную тему; жетоны для игры, фишки, карточные деньги, боны и т.п., а также открытки, экслибрисы, спичечные этикетки, предметы быта с карточной символикой и книги по истории азартных игр.
«Ещё в студенческие годы я научился играть в распространённую в России кабачную игру преферанс. После окончания института в 1955 году я продолжал активно играть в преферанс, обретая всё больше друзей-партнёров. Многие из партнёров выезжали за рубежи нашей Родины и привозили из разных стран своим партнёрам сувениры - карточные колоды. Так, один из приятелей - Александр Лурье, который три года провёл в командировке в Китае, привёз оттуда 52 колоды и раздарил их своим партнёрам. Получил и я коробку с двумя колодами. И вот в 1959 году я однажды открыл ящик секретера и обнаружил, что у меня скопилось больше десяти колод игральных карт разного рисунка, разного размера и разного характера мастей. Это послужило толчком к тому, чтобы заинтересоваться историей игральных карт, и тут выяснилось, что это весьма запутанная, малоисследованная область, в которой больше вопросов, чем ответов. Поэтому я решил глубже проникнуть в этот вопрос и начал копить колоды, - так объяснял своё увлечение сам коллекционер. - Сперва, когда я говорил друзьям и знакомым, что собираю игральные карты, то к этому относились иронически и всерьёз не воспринимали. Но по мере накопления, когда количество колод перевалило за сотню и появились колоды XIX века, насмешки прекратились и все стали помогать».
Начав по-настоящему собирать игральные карты, Перельман распростился с преферансом - коллекционерская страсть оказалась сильнее, чем азарт игрока. К концу 1980-х его собрание насчитывало уже десятки тысяч экспонатов, причём наряду с игральными картами в него входили всевозможные футляры для карт, щёточки, держатели для мелков и прочие принадлежности для карточной игры; живопись, графика и предметы декоративно-прикладного искусства с изображениями на карточную тему; жетоны для игры, фишки, карточные деньги, боны и т.п., а также открытки, экслибрисы, спичечные этикетки, предметы быта с карточной символикой и книги по истории азартных игр.
И всё же главную ценность этой необычной коллекции составляли именно карты. Карты английские, испанские, бельгийские, венгерские, французские, китайские, российские, традиционные японские «цветочные» карты и самые обыкновенные карты, изданные в далёкой Малайзии... Карты для игры в безик, бридж, канасту, вист, тарок, преферанс; карты для пасьянсов уменьшенного размера; карты для гаданий и фокусов; карты-лото и детские миниатюрные карты. Карты с французскими, немецкими, испанскими и итальянскими (иначе - «латинскими») мастями.
Многочисленные легенды о происхождении карт в равной степени красивы, загадочны и неубедительны. Точно известно лишь одно - родина их находится где-то на Востоке. Так, например, в Китае карточная игра была известна с 1120 года. В Европу карты проникли, вероятнее всего, вместе с другими достижениями арабской культуры (само слово «азарт» имеет несомненные арабские корни, а о восточном происхождении карт напоминает сохраняющееся до сих пор изображение одного из карточных королей в виде «короля Востока» в чалме) в эпоху крестовых походов и невероятно быстро распространились по всему миру, несмотря на неоднократно предпринимавшиеся меры по запрещению азартных игр. Секрет исключительной популярности карточной игры и невиданного распространения карт кроется в их необыкновенной универсальности.
Набор кусочков картона с цветными картинками оказался своего рода идеальной моделью универсума, в равной степени пригодной и для испытания судьбы, и для разыгрывания ожесточённых сражений или любовных драм, и для обучения наукам, и для передачи тайного знания, и для многого другого. Знаменитый «Тарок Мантеньи» (в собрании Перельмана представлен репринтным изданием), странная колода, датированная 1485 годом, по твёрдому убеждению специалистов, в действительности не является ни тароком (старейшей европейской карточной игрой), ни работой известного художника. 40 изображений, выполненных неизвестным мастером, представляют законченную картину мира, разработку программы этой необычной колоды приписывают папе Пию II, Николаю Кузанскому и кардиналу Виссариону.
Имеющиеся в собрании старые итальянские колоды для тарока и минкъяте, выполненные ксилографией и раскрашенные от руки, относятся к более позднему времени. На их «рубашках» указано место изготовления: Флоренция, Генуя, Милан или Витербо (самое раннее письменное упоминание о карточной игре в Европе - упоминание об «игре в Витербо», относящееся к 1379 году). Это важно, ибо тарок имел множество региональных вариантов, различавшихся не только правилами игры, но и составом колод - количеством карт и характером изображений, на которые повлияли, в частности, рекомендации католической церкви.
Так, на Сицилии карта «Папесса» превратилась в «Постоянство», а «Папа» - в «Убогость»; в Безансоне эти карты стали называться «Юнона» и «Юпитер», от обычной тарочной колоды отличались также пьемонтский, ломбардский и болонский тароки. Однако самые большие изменения в тарок внесли во Флоренции, где родилась игра под названием «минкъяте», впоследствии получившая большое распространение и в Генуе. Это колода из 97 карт, в которой «Папа» был попросту упразднён, а к 22 Старшим арканам (козырям) добавилось ещё 20 карт - четыре Добродетели, четыре Элемента и двенадцать знаков Зодиака, к тому же ряд карт подвергся переименованию.
Известному итальянскому писателю Итало Кальвино принадлежат две книги, сюжеты которых основаны на совершенно конкретных карточных изображениях. «Замок скрещенных судеб» впервые опубликован в качестве сопроводительного текста к воспроизведению знаменитой «Колоды Висконти», созданной Бонифацио Бембо в середине XV века; а «Трактир скрещенных судеб» точно так же основывается на не менее известной колоде XVШ века «Марсельское таро». В самом деле, примитивно-условные картинки старых тарочных колод допускают любые толкования и дают безграничный простор фантазии. Третья же часть задуманной Кальвино трилогии «Мотель скрещенных судеб» написана так и не была, возможно, потому, что современность не предлагает подходящих карточных колод. Уже начиная с XVII столетия карточные изображения делаются всё более конкретными, всё более распространение получают тематические карты: политические, пропагандистские, исторические, литературные, географические, эротические, музыкальные и так далее, - универсальное заменяется специальным.
Гордостью коллекции А. Перельмана наряду с итальянскими являются и старинные немецкие и австрийские гравированные карты, относящиеся к XVII - началу XIX века, как, например, колода карт, изданная в 1800-е годы в Нюрнберге Андреасом Хаупольдом и посвящённая наполеоновским войнам. XVII веком датируется самая редкая из представленных в коллекции карточных колод, так называемая «Колода с разносчиками», выпущенная в Австрии. В мире известно всего четыре экземпляра подобных карт, один из которых хранится в Британском музее. Своё название они получили от гравированных изображений торговцев и торговок разным товаром, помещённых на каждой карте.
Многочисленные легенды о происхождении карт в равной степени красивы, загадочны и неубедительны. Точно известно лишь одно - родина их находится где-то на Востоке. Так, например, в Китае карточная игра была известна с 1120 года. В Европу карты проникли, вероятнее всего, вместе с другими достижениями арабской культуры (само слово «азарт» имеет несомненные арабские корни, а о восточном происхождении карт напоминает сохраняющееся до сих пор изображение одного из карточных королей в виде «короля Востока» в чалме) в эпоху крестовых походов и невероятно быстро распространились по всему миру, несмотря на неоднократно предпринимавшиеся меры по запрещению азартных игр. Секрет исключительной популярности карточной игры и невиданного распространения карт кроется в их необыкновенной универсальности.
Набор кусочков картона с цветными картинками оказался своего рода идеальной моделью универсума, в равной степени пригодной и для испытания судьбы, и для разыгрывания ожесточённых сражений или любовных драм, и для обучения наукам, и для передачи тайного знания, и для многого другого. Знаменитый «Тарок Мантеньи» (в собрании Перельмана представлен репринтным изданием), странная колода, датированная 1485 годом, по твёрдому убеждению специалистов, в действительности не является ни тароком (старейшей европейской карточной игрой), ни работой известного художника. 40 изображений, выполненных неизвестным мастером, представляют законченную картину мира, разработку программы этой необычной колоды приписывают папе Пию II, Николаю Кузанскому и кардиналу Виссариону.
Имеющиеся в собрании старые итальянские колоды для тарока и минкъяте, выполненные ксилографией и раскрашенные от руки, относятся к более позднему времени. На их «рубашках» указано место изготовления: Флоренция, Генуя, Милан или Витербо (самое раннее письменное упоминание о карточной игре в Европе - упоминание об «игре в Витербо», относящееся к 1379 году). Это важно, ибо тарок имел множество региональных вариантов, различавшихся не только правилами игры, но и составом колод - количеством карт и характером изображений, на которые повлияли, в частности, рекомендации католической церкви.
Так, на Сицилии карта «Папесса» превратилась в «Постоянство», а «Папа» - в «Убогость»; в Безансоне эти карты стали называться «Юнона» и «Юпитер», от обычной тарочной колоды отличались также пьемонтский, ломбардский и болонский тароки. Однако самые большие изменения в тарок внесли во Флоренции, где родилась игра под названием «минкъяте», впоследствии получившая большое распространение и в Генуе. Это колода из 97 карт, в которой «Папа» был попросту упразднён, а к 22 Старшим арканам (козырям) добавилось ещё 20 карт - четыре Добродетели, четыре Элемента и двенадцать знаков Зодиака, к тому же ряд карт подвергся переименованию.
Известному итальянскому писателю Итало Кальвино принадлежат две книги, сюжеты которых основаны на совершенно конкретных карточных изображениях. «Замок скрещенных судеб» впервые опубликован в качестве сопроводительного текста к воспроизведению знаменитой «Колоды Висконти», созданной Бонифацио Бембо в середине XV века; а «Трактир скрещенных судеб» точно так же основывается на не менее известной колоде XVШ века «Марсельское таро». В самом деле, примитивно-условные картинки старых тарочных колод допускают любые толкования и дают безграничный простор фантазии. Третья же часть задуманной Кальвино трилогии «Мотель скрещенных судеб» написана так и не была, возможно, потому, что современность не предлагает подходящих карточных колод. Уже начиная с XVII столетия карточные изображения делаются всё более конкретными, всё более распространение получают тематические карты: политические, пропагандистские, исторические, литературные, географические, эротические, музыкальные и так далее, - универсальное заменяется специальным.
Гордостью коллекции А. Перельмана наряду с итальянскими являются и старинные немецкие и австрийские гравированные карты, относящиеся к XVII - началу XIX века, как, например, колода карт, изданная в 1800-е годы в Нюрнберге Андреасом Хаупольдом и посвящённая наполеоновским войнам. XVII веком датируется самая редкая из представленных в коллекции карточных колод, так называемая «Колода с разносчиками», выпущенная в Австрии. В мире известно всего четыре экземпляра подобных карт, один из которых хранится в Британском музее. Своё название они получили от гравированных изображений торговцев и торговок разным товаром, помещённых на каждой карте.
Германию не случайно называли карточной страной - производство и продажа игральных карт здесь были совершенно свободными, так что уже в XV веке страна превратилась в крупнейшего экспортёра карт, а это, в свою очередь, требовало от производителей некоторой изобретательности. Карты с изображениями героев драм Шекспира, немецких писателей, карты к 400-летию Лейпцигской ярмарки, карты-карикатуры и комические карты, «рейхскарты», выпущенные в годы Первой мировой войны, - собранные вместе тематические карты составляют своего рода энциклопедию. Эту традицию уже в ХХ веке удачно продолжила одна из старейших в Германии Альтенбургская карточная фабрика, которая по сей день является крупнейшим производителем учебных, дидактических карточных игр.
Впрочем, и в рамках традиционных карточных изображений немцы проявляли максимум выдумки, так что среди многообразных иконографических типов игральных карт подавляющее большинство является немецкими: берлинский, рейнский, баварский, саксонский, богемский... Кроме этих традиционных типов уже в XIX веке крупные немецкие карточные производители предлагали и огромное количество оригинальных карточных композиций. На рубеже XIX-XX веков особенно славилась своими рисунками и чрезвычайно высоким качеством печати карточная фабрика Б. Дорндорфа во Франкфурте, продукция которой была хорошо известна в России.
Из огромного числа зарубежных карт - канадских, американских, французских и т.д. - немецкие представлены в собрании Перельмана наиболее полно.
В каталогах международного карточного аукциона в Мюнхене русские карты относят к «русскому типу», что говорит скорее об их малой известности, нежели о какой-то особой самостоятельности и оригинальности. Собственные карты
в России начали изготавливать в XVIII веке. Первыми карточными мастерами были, вероятно, попавшие в Россию в результате Северной войны военнопленные шведы, пытавшиеся скрасить таким образом свой не слишком радостный досуг. Вплоть до 1819 года, когда к выпуску карт приступила казённая Карточная мануфактура при Александровской фабрике под Петербургом, карты делались кустарным способом по зарубежным (чаще всего немецким же) образцам. Эта ориентация на иностранные карты сохранялась примерно до середины XIX века. В дальнейшем по заказам Карточной фабрики работали многие известные художники: академики А. Шарлемань, М. Зичи, А. Бейдеман, М. Микешин, и не получивший этого почётного звания из-за революции 1917 года И. Билибин. Самой распространённой русской колодой, конечно, являются так называемые «Атласные» карты, издающиеся и по сей день. Однако мало кто знает, что оригиналы Шарлеманя к этой и некоторым другим колодам находились именно в собрании Перельмана.
Огромная заслуга коллекционера состоит в том, что он сумел заразить своей страстью к картам и некоторых современных петербургских художников: В. Верещагина, М. Карасика, Е. и И.Куликов, В. Мишина, Е. Новикову и др. Правда, в России их карты никому не нужны, а потому издаёт новые петербургские карты австрийская фирма «Пятник». Продукция этой фирмы, основанной в 1824 году и существующей до сих пор, в коллекции Перельмана представлена достаточно полно. С её последним владельцем коллекционера связывали дружеские и деловые отношения. Именно Перельман предоставил «Пятнику» возможность переиздать некоторые старые русские колоды, а кроме того, познакомил главу предприятия с творчеством современных петербургских художников. Так в торговых каталогах фирмы оказались карты «Русское таро» А. Егорова, «Романовы» Е. Большакова и некоторые другие... Их запросто можно купить в «Гостином Дворе».
Впрочем, и в рамках традиционных карточных изображений немцы проявляли максимум выдумки, так что среди многообразных иконографических типов игральных карт подавляющее большинство является немецкими: берлинский, рейнский, баварский, саксонский, богемский... Кроме этих традиционных типов уже в XIX веке крупные немецкие карточные производители предлагали и огромное количество оригинальных карточных композиций. На рубеже XIX-XX веков особенно славилась своими рисунками и чрезвычайно высоким качеством печати карточная фабрика Б. Дорндорфа во Франкфурте, продукция которой была хорошо известна в России.
Из огромного числа зарубежных карт - канадских, американских, французских и т.д. - немецкие представлены в собрании Перельмана наиболее полно.
В каталогах международного карточного аукциона в Мюнхене русские карты относят к «русскому типу», что говорит скорее об их малой известности, нежели о какой-то особой самостоятельности и оригинальности. Собственные карты
в России начали изготавливать в XVIII веке. Первыми карточными мастерами были, вероятно, попавшие в Россию в результате Северной войны военнопленные шведы, пытавшиеся скрасить таким образом свой не слишком радостный досуг. Вплоть до 1819 года, когда к выпуску карт приступила казённая Карточная мануфактура при Александровской фабрике под Петербургом, карты делались кустарным способом по зарубежным (чаще всего немецким же) образцам. Эта ориентация на иностранные карты сохранялась примерно до середины XIX века. В дальнейшем по заказам Карточной фабрики работали многие известные художники: академики А. Шарлемань, М. Зичи, А. Бейдеман, М. Микешин, и не получивший этого почётного звания из-за революции 1917 года И. Билибин. Самой распространённой русской колодой, конечно, являются так называемые «Атласные» карты, издающиеся и по сей день. Однако мало кто знает, что оригиналы Шарлеманя к этой и некоторым другим колодам находились именно в собрании Перельмана.
Огромная заслуга коллекционера состоит в том, что он сумел заразить своей страстью к картам и некоторых современных петербургских художников: В. Верещагина, М. Карасика, Е. и И.Куликов, В. Мишина, Е. Новикову и др. Правда, в России их карты никому не нужны, а потому издаёт новые петербургские карты австрийская фирма «Пятник». Продукция этой фирмы, основанной в 1824 году и существующей до сих пор, в коллекции Перельмана представлена достаточно полно. С её последним владельцем коллекционера связывали дружеские и деловые отношения. Именно Перельман предоставил «Пятнику» возможность переиздать некоторые старые русские колоды, а кроме того, познакомил главу предприятия с творчеством современных петербургских художников. Так в торговых каталогах фирмы оказались карты «Русское таро» А. Егорова, «Романовы» Е. Большакова и некоторые другие... Их запросто можно купить в «Гостином Дворе».
Во всём мире известно около 20 музеев игральных карт. Как правило, они расположены там же, где и известные карточные производства: в Альтенбурге и Штутгарте в Германии, в Турнауте в Бельгии и т.д. Помимо карт в них нередко собирают всё, что так или иначе связано с азартными играми. В залах таких музеев проходят выставки современных художников, увлекающихся карточной темой; в некоторых - при помощи старинного оборудования воспроизводится весь процесс изготовления карт. Репринтные издания старых колод, хранящихся в подобных музеях, пользуются большим спросом у коллекционеров, игроков и просто у туристов. Небольшой заводской музей с интересными экспонатами существовал и при Комбинате цветной печати, но в последние годы о нём почти не вспоминают.
При жизни Перельмана своеобразным карточным музеем была его квартира, где даже обои, шторы на окнах, диванные подушки и кухонные полотенца непременно включали карточные изображения или рисунок карточных мастей. Увидеть коллекцию мог практически любой, достаточно было позвонить собирателю по телефону и договориться о встрече. В 1996 году Александра Семеновича не стало, и этот музей прекратил своё существование. Усилиями вдовы коллекционера и немногих энтузиастов карточной темы в 1997 году в залах Музея А.С. Пушкина на Мойке, 12, была устроена выставка «Тройка, семёрка, туз», на которой публика смогла увидеть лучшие экспонаты этой знаменитой коллекции.
Друзья покойного собирателя и посетители выставки были единодушны - Петербургу необходим музей игральных карт, идея которого уже высказывалась самим коллекционером. План организации музея горячо поддержал Д. С. Лихачев. В конце 1999 года коллекцию А. С. Перельмана купил Государственный музей-заповедник «Петергоф». И вот теперь - открылся первый в России Музей игральных карт.
При жизни Перельмана своеобразным карточным музеем была его квартира, где даже обои, шторы на окнах, диванные подушки и кухонные полотенца непременно включали карточные изображения или рисунок карточных мастей. Увидеть коллекцию мог практически любой, достаточно было позвонить собирателю по телефону и договориться о встрече. В 1996 году Александра Семеновича не стало, и этот музей прекратил своё существование. Усилиями вдовы коллекционера и немногих энтузиастов карточной темы в 1997 году в залах Музея А.С. Пушкина на Мойке, 12, была устроена выставка «Тройка, семёрка, туз», на которой публика смогла увидеть лучшие экспонаты этой знаменитой коллекции.
Друзья покойного собирателя и посетители выставки были единодушны - Петербургу необходим музей игральных карт, идея которого уже высказывалась самим коллекционером. План организации музея горячо поддержал Д. С. Лихачев. В конце 1999 года коллекцию А. С. Перельмана купил Государственный музей-заповедник «Петергоф». И вот теперь - открылся первый в России Музей игральных карт.
